Брызги шампанского

В конце 80-х годов теперь уже прошлого века в офицерской среде армии и флота царили «посылочные» настроения.

Если коротко, то звучало это так: кортик – Язову, партбилет – Горбачёву! Язов – для тех, кто не помнит – был тогда Министром обороны, кто такой Горбачёв, к сожалению, помнят все…

Страна разваливалась на глазах, и служба становилась занятием абсолютно бессмысленным и даже унизительным. В числе многих тысяч офицеров и я подал рапорт на увольнение из вооружённых сил и вскоре оказался совершенно гражданским человеком.

Хотя, признаться, решение это далось мне нелегко: училище, корабельный факультет которого я в своё время закончил, было для меня, без преувеличения, родным. Перед этим я даже отказался от должности заместителя начальника училища по материальному обеспечению в Калининграде. Уходить не хотелось. Дело своё я знал и любил, коллеги-офицеры были в массе своей людьми толковыми и порядочными…

Однако надо было привыкать к новой жизни. Через три года после увольнения в запас я получил предложение возглавить работу предприятия общественного питания. «Куст» — так это называлось в советской терминологии. Организация состояла из четырех кафе (в том числе – трех сезонных) и одного бара в Гагаринском районе Севастополя и относилась к тресту ресторанов и столовых «Русь».

Начало работы в новой должности выдалось нелёгким – хотя «куст» был самым маленьким в городе, но и опыта работы в торговле у меня не было никакого. Это приводило порой к самым неожиданным результатам. Об одном таком случае я и хочу рассказать. Это история, как отставной офицер, сам того не подозревая, вскрыл аферу века государственного масштаба.

Всё началось с жалобы девушки-бармена: у неё никак не получалось разлить бутылку шампанского на восемь равных частей, по 100 граммов соответственно. А быть обвинённой в недоливе и хищении она не хотела.

Выслушав её, я удивился, мол, в чём тут проблема: объём бутылки какой? 800 миллилитров. Вот и на этикетке написано – 0,8 л. Делим указанное на 8 и получаем 100. Тоже мне, бином Ньютона! Сотрудница, однако, настаивала – попробуйте сами! Я попробовал. Взял мерный стаканчик, разлил, замерил… Пятидесяти миллилитров недоставало. Озадаченный, я попросил принести ещё одну бутылку… Затем ещё одну… Результат был тот же – минус 50 в каждой бутылке. Девушка торжествовала. Я еще раз посмотрел на этикетку, на которой золотистые цифры упорно утверждали, что содержимого в бутылке 0,8 литра.

На совещании руководителей заведений общепита я рассказал о своем открытии, но мои новые коллеги подняли меня на смех. Одна из женщин, Галина Антоновна, директор ресторана «Украина», даже высказалась в том плане, что, мол, негоже яйцам курицу учить. Я не стал ни спорить, ни обижаться, а достал из «дипломата» бутылку шампанского, бокалы и коробку конфет.

– Дорогие коллеги, — сказал я, — хочу поздравить вас с наступающим Новым Годом и угостить шампанским. За мой счёт, конечно же… Пользуясь мерным стаканчиком, я разлил по бокалам одну бутылку, вторую, третью… В зале наступила полная тишина…

Накануне, следует сказать, я провел большую исследовательскую работу. Несколько дней я самым внимательным образом осуществлял визуальный осмотр всех попадавшихся мне бутылок ёмкостью 0,8 л. Экспериментальным путем удалось выяснить, что в бутылку из-под вина входило 0,8 литра жидкости, а в абсолютно аналогичную тару для шампанского – 0,75! При этом уровни залитой воды в горлышках совпадал до миллиметра!

Ответ оказался неожиданным и чисто советским: бутылки для вина имели плоское дно, для шампанского – вдавленное! До какого-то времени вся стеклотара была единого стандарта, потом для шампанского, в соответствии с требованиями технологии производства, тару стали отливать отдельно. Полиграфисты же, естественно, продолжали печатать этикетки утвержденного образца. А образцы эти в СССР утверждались единожды и на долгие годы. На какой эталон, стеклянный или бумажный, ориентировались виноделы, разливая по бутылкам свои декалитры, предлагаю угадать с одного раза. Даю подсказку: если на этикетке написано «ёмкость 0,8 л», значит…

Шампанское, следует напомнить, в те годы стало большим дефицитом. Как, впрочем, и многие другие продукты. Сегодня это, конечно, звучит странно, но так было. Люди возрастом постарше хорошо это помнят. Для того, чтобы получить, «выбить», как это называлось, хоть что-нибудь для ресторана, кафе или бара, надо было заранее подать заявку.

Одну из таких заявок на 300 бутылок шампанского я предоставил директору завода «Золотая балка».

Директор мрачно посмотрел в бумагу, потом перевёл недобрый взгляд на меня и заявил, что шампанского нет и не будет. А лично для меня, добавил он, не будет никогда. Видимо, слухи о моём угощении уже дошли до него…

Хорошо, сказал я, у меня ещё осталось несколько бутылок, и я, пожалуй, пойду поздравлю прокуратуру. Угощу прокурора вашим шампанским. Из моего мерного стаканчика.

Директор несколько секунд размышлял, затем молча пододвинул мою заявку и начертал резолюцию – отпустить мне тысячу бутылок. Потом еще ненадолго задумался и добавил: «…по некондиционной цене». А это, скажу вам, пятьдесят процентов от обычной цены!…

Расстались мы, как давние друзья.

Впоследствии, компенсируя недостаток специального образования, я заочно закончил Донецкий институт советской торговли – он именно так некоторое время назывался и после развала СССР. Советского Союза уже не было, а советская торговля еще была!

Иногда я задавал своим преподавателям в институте странный и, на их взгляд, наверное, даже глупый вопрос: какова ёмкость бутылки «Советского шампанского»? Они пожимали плечами и уверенно отвечали: 800 миллилитров. А вы разве не знаете? Знаю, говорил я. Конечно, знаю. Как не знать…

Из книги: «Истории Белого Города: Севастополь. Авторизованная биография в 2-х томах». Том.1. 1991 – 2000. –  Севастополь: «Дельта», 2013. – 192 с., ил.

Опубликовано также в газете «Литературная газета + Курьер культуры:  Крым–Севастополь» № 1 (148)16–30 января 2014 г.