Тайна гибели субмарины

Глава из романа Г. Мусаева «Инстинкт»

«Справедливость – такой же необходимый  для жизни продукт, как хлеб».

Лицо было осунувшимся, старым. Это лицо Агаларова Фируддинбека Гусейнбек оглу, отца Гудрата, сомнений быть тут не могло. Но отец носил узкие, аккуратно подбритые чёрные усики, бороды не имел, и в смоляных его волосах, судя по имеющимся фотографиям в семейном альбоме, не было седины. А у этого свисали седые космы, белая длиннющая борода и усы, с которых струилась вода. И горестно светились глубоко запавшие глаза. «Неужто они и там стареют?» – изумился Гудрат.

– Спрашивай! Спрашивай у родителя, что хотел, – раздался сзади взволнованный голос Полякова.

– Папа, я твой сын, расскажи, как это произошло, а то мы с мамой и тётей Маргаритой думали, что тебя расстреляли, – смиренно прошептал Гудрат.

И тотчас фигура отца волнисто завибрировала, подёрнулась дымкой, начала пропадать, превращаясь в голубоватого цвета пятно, которое стало тут же стремительно расти и, что казалось невероятным, увеличиваться в трёхмерном объёме. Через какие-то секунды синевато-дымчатое облако заполнило собой всю комнату, и Гудрат оказался внутри его сферы. И тут он увидел перед собой будто в голографическом изображении корпус субмарины с высокой и длинной, не характерной для обычных лодок, рубкой. И удивительно: корпус лодки был прозрачным, словно плексигласовым, внутри его отчётливо проглядывались механизмы, устройства и системы, и странными казались фигурки людей, движущихся меж ними. Фантастическая голограмма была беззвучна, но динамична. Лодка скользила под самой поверхностью моря в так называемом режиме РДП — работы дизеля под водой, когда на перископной глубине воздух к работающим дизелям  подаётся через выдвижную воздухозаборную шахту. Гудрат не плавал на таких лодках, но хорошо знал их устройство: служа на Камчатке, он неоднократно бывал на одной из них, старой, заброшенной и подготовленной к разделке на металлолом.

Очевидно, была ночь: надо поверхностью Баренцева моря разлита чернильная темнота. Режим РДП всегда считался среди подводников самым рисковым режимом плавания, особенно ночью в ненастную погоду, ибо ненадёжно прилепившаяся к своду моря субмарина движется чуть ли не вслепую: головка перископа постоянно окатывается волной и прильнувший к окуляру глаз вахтенного офицера уже через пол часа устаёт, зрение притупляется, а радар, чтобы не обнаружить себя, отключён, и тогда надежда остаётся разве что на мастерство гидроакустика, который оглушённый шумом ревущих дизелей, тщится различить в наушниках посторонние шумы, свидетельствующие об опасной близости какого-нибудь судна. Но иначе нельзя: переход лодки к району боевого дежурства сугубо скрытен, обнаружение субмарины противником делает бессмысленным само боевое дежурство, и тогда дорогостоящее мероприятие отменяется, и лодка бесславно возвращается к родным берегам. Что же, риск – постоянная неотъемлемая составляющая профессии подводника, самой отчаянной из профессий. Боже, только ты знаешь, сколько жизней подводников увлёк на дно морей и океанов этот окаянный режим РДП.

– Ты что-нибудь зришь? – потеребил Поляков плечо Агаларова.

Женщина злобненько зашипела на священника, а Гудрат досадливо отмахнулся от обоих. Он пытался разглядеть среди фигурок людей отца. И тут же голографическое диво надвинулось на него, и он крупным планом увидел Агаларова-старшего. Тот находился, конечно, как и положено было инженеру-механику, в центральном посту. Не молодой, но черноусый, красивый. Лицо озабоченное, грустное и очень усталое. И то: все подводники, начиная от командира и кончая простым матросом, несут трёхсменную вахту, а инженер-механиков только двое. Вот и приходится тянуть двухсменку. Впрочем, виноват, замполиты истово волокут односменку, развалясь на своём диванчике в уютном втором отсеке.

Разглядывая отца, Гудрат не обратил внимания на обозначившиеся в глубине ночи  огни справа от лодки. А между тем, огни быстро приближались.

Гудрат вздрогнул, когда вдруг увидел, что огромная чёрная масса какого-то судна оказалась в непосредственной близости от субмарины отца. Гудрат силился крикнуть, но словно снежный ком застрял в горле. И в тот же миг огромное судно водоизмещением несколько десятков тысяч тонн, подняло своим днищем несчастную лодку, вдавив её метров на двадцать пять в море, предварительно снеся полностью рубку. На лодке погас свет, и ничего больше не было видно. Лодка стала быстро терять глубину. Медленно бегут секунды, быстро растёт глубина.

Можно понять муки Гудрата, перед глазами которого столь ясно пробегала картина гибели его родного отца! Гудрат в эти секунды переживал, пожалуй, в равной мере то, что испытывали в последние мгновения в своей жизни Агаларов-старший и другие гибнущие подводники. В какие-то доли секунды огромное количество морской воды ворвалось в субмарину, ломя и сокрушая всё на своём пути. Голографическое матовое пятно вспыхнуло ослепительным голубым светом и погасло. Агаларов-младший потерял сознание.

Гидаят Мусаев. Инстинкт. Остросюжетный роман. – Севастополь: Издательство «Дельта», 2012. – 276 с., ил.